Своим мнением поделился Александр Князев, советский и российский учёный-востоковед, публицист, писатель, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России.
— Власти Талибана — три года. О каких позитивных результатах мы можем говорить? В основном ведь говорят о том, что талибы не создали инклюзивное правительство. Но есть же и позитивные моменты?
— Так называемая «инклюзивность правительства» — искусственно придуманное клише, которое западные и некоторые другие страны пытаются использовать для давления на правительство Афганистана. Можно обратить внимание на то, что Россия, Иран, Китай, когда говорят об инклюзивности, не требуют, а рекомендуют. Состав правительства — это внутреннее дело каждой страны, а три года движения у власти показывают, что внутреннюю свою легитимность талибы вполне подтвердили. О каком-либо серьезном сопротивлении действующему правительству говорить не приходится. В стране резко улучшилась ситуация с безопасностью и не только потому, что сами талибы перестали воевать, проведена большая работа по борьбе с преступностью, уменьшилось производство и распространение наркотиков, талибы относительно успешно противодействуют международным террористическим группировкам, хотя здесь, конечно, еще очень много работы. В последнем главное управление разведки правительства все более активно сотрудничает со спецслужбами ряда стран — можно обратить внимание на состоявшийся в феврале нынешнего года визит в Кабул председателя СГБ Узбекистан — и это дает положительные результаты. Культурно-цивилизационная модель, которая избрана талибами, выглядит чуждо для внешнего наблюдателя с преимущественно европоцентричным мировоззрением, но кто сказал, что все должны жить по универсальной модели, созданной Западом? Развитие — в разнообразии, и к этому нужно относиться спокойно.
— Как можно оценить правление талибов по сравнению с предыдущей властью — оно лучше или хуже?
— Предыдущие правительства, существовавшие до августа 2021 года, держались, как принято образно говорить, «на штыках» оккупационных сил США и их союзников. Нынешнее правительство проводит достаточно независимую политику, хотя, безусловно, и правительству и особенно органам власти на местах очень не хватает компетентности, они на ходу учатся государственному управлению. Помимо ситуации в сфере безопасности, о которой я уже сказал, нужно отметить резкое снижение уровня коррупции, которое отмечают даже изрядно предвзято относящиеся к талибам многие международные организации. О коррупции же при предыдущих правительствах можно говорить много и долго, сейчас политики предыдущего периода, находящиеся в эмиграции, много говорят о правах человека, но в реальности это ностальгия по тому времени, когда они контролировали те или иные финансовые потоки в стране, или теневые сферы экономики.
— Как Вы оцениваете западное влияние в Афганистане?
— Очень плохо, это видно даже просто по тому состоянию экономики, которое досталось правительству движения талибов. Финансовые вливания в большей части разворовывались, причем в огромной степени, даже не доходя до Афганистана, выстроенная американцами система государственного управления рухнула в одночасье и не только потому, что вестернизированное чиновничество сбежало из страны. Сама западная концепция либерализма была чужда афганскому обществу, то, что происходит сейчас — это попытка вернуть страну к естественному для нее пути развития. Я уже не говорю о массовых жертвах двадцатилетней оккупации Афганистана. Афганистан для США был и остается просто площадкой для решения геополитических задач. Я говорю не только в прошедшем времени, поскольку есть высокая вероятность, что США — особенно в случае прихода к власти Дональда Трампа — могут инвестировать в эмигрантскую оппозицию. С тем, чтобы дестабилизировать ситуацию в Афганистане, создавая проблемы для России, Ирана, Китая, при этом другие страны региона для них просто расходный материал.
— Узбекистан предпочитает работать с тем, что есть, и активно сотрудничает с Афганистаном. Как Вы оцениваете данную позицию?
— Узбекистан занимает вполне конструктивную позицию по вопросам, связанным с Афганистаном, и это единственно верная политика. Дальнейшая стабилизация в Афганистане возможна только при условии его кооперации с региональными странами, а проекты экономического характера на территории соседней страны способны серьезно стимулировать развитие экономики самого Узбекистана. Узбекистан входит в круг стран — и даже иногда выделяется среди них своей проактивностью — которые никак не заинтересованы в продолжении конфликта в Афганистане, и этим такая позиция и продиктована. Глупо и провокационно выглядят сейчас некоторые политики, эксперты, журналисты (это уже не только про Узбекистан), упорно отрицающие необходимость работы с тем правительством, которое уже три года является очевидной реальностью. Это как раз те настроения, которые играют на руку политическому классу США, заинтересованному в продолжении и эскалации конфликта в Афганистане. Но, к счастью, влияние этих «лидеров общественного мнения» не определяет политику Узбекистана или России, да и уже многих других стран.
— Каковы перспективы сотрудничества Афганистана со странами-соседями?
— Здесь два варианта. Либо будет, пусть и не быстро, но по нарастающей происходить включение Афганистана в региональные процессы в экономике, в инфраструктурном развитии, в энергетике, в совместном решении водных проблем, в гуманитарной сфере, что будет выгодно и полезно для всех. Либо США и их союзники инвестируют в так называемую «антиталибскую оппозицию», которая начнет террористическую войну против действующего правительства и в стране начнется хаос. В этом случае страны соседи могут оказаться в состоянии дежавю, будет воспроизведена ситуация 1990-х годов, когда все изолировались от Афганистана, чем способствовали еще большей радикализации движения талибов с известными последствиями.
Ознакомиться с аналитическим материалом и мнением эксперта можно в ТГ-канале эксперта.